Автор:
Джордж Акерлоф (George А. Akerlof), экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике, основоположник информационной экономической теории. Материал публикуется в профессиональном переводе с английского.
Примечание редактора. Этот материал основан на анализе знаменитой фразы великого экономиста Джона Мейнарда Кейнса об «animal spirits»: эмоциях, которые влияют на поведение людей при принятии экономических решений. Кейнс впервые использовал этот термин в своей фундаментальной книге «Общая теория занятости, процента и денег». В русском языке на сегодняшний день нет устоявшегося общепринятого перевода этого термина: при анализе мы насчитали более дюжины разных вариантов — от убогого «жизнерадостность» до сомнительных «животные страсти» и «настроения». Далее в тексте для ясности мы приводим ключевые оригинальные термины Кейнса вместе с их предлагаемым переводом.
Несколько лет назад автор присутствовал при одном застольном разговоре. Речь зашла о его дальнем — седьмая вода на киселе — родственнике, с которым он встречался лишь на свадьбах кого-то из членов семьи. В разгар жилищного бума он вроде как купил дом в Тронхейме за миллион с лишним долларов. Безумные деньги если не для Нью-Йорка, Токио, Лондона, Сан-Франциско, Берлина или Осло, то уж точно для населенного пункта, расположенного далеко на побережье Норвегии и претендующего на звание одного из самых северных городов на Земле. К тому же дом мало напоминал особняк, да и расположен он был на окраине города.
Недавно мы обсудили эту историю и пришли к выводу, что автор напрасно сразу не уделил ей большего внимания. Ведь этот, на первый взгляд, курьез стоило бы проанализировать в более широком рыночном контексте.
Мы решили, что этот незначительный случай заслуживает тщательного рассмотрения, поскольку он иллюстрирует стереотипы, стоящие за взлетами и падениями экономики и, в частности, за связанными друг с другом кризисами доверия и кредитной системы, охватившими чуть не весь мир.
Доверие (Confidence)
Если верить СМИ, когда экономика входит в рецессию, первым делом необходимо «восстановить доверие». Таковым было намерение Джона Пирпонта Моргана после биржевого краха 1902 г., когда он сколотил пул банкиров, чтобы делать инвестиции на бирже. Ту же стратегию он применил и в 1907 г. Примерно так же действовал во время Великой Депрессии президент Франклин Рузвельт. «Единственное, чего мы должны бояться, — заявил он в своем инаугурационном обращении в 1933 г., — это сам страх»
(the only thing we have to fear is fear itself). И добавил: «На нас ведь не обрушилась ни чума, ни полчища саранчи»
(we are stricken by no plague of locusts). Со времен основания США любые экономические ухудшения приписывались утрате доверия.
Экономисты по-своему понимают это слово. Доверию, как и многим другим явлениям, свойственно
равновесие двух (или больше) противоположных начал. Например, если большинство жителей Нового Орлеана не захотят восстанавливать свои дома после урагана Катрина, то и остальные не станут этого делать: кому охота жить среди запустения, без соседей, без магазинов? Но если многие начнут заново отстраиваться, то и остальные захотят того же. То есть бывает «хорошее» равновесие (когда начинают отстраиваться), и тогда мы говорим о наличии доверия, или уверенности. А может быть и «плохое» — когда доверия нет. В этом смысле доверие — это просто предсказание: при высоком его уровне люди с оптимизмом смотрят в будущее, при низком — с пессимизмом.
Словарное значение слова
confidence — «вера, доверие, уверенность». Оно происходит от латинского
fido, что означает «я доверяю». Кризис доверия, в котором мы сейчас пребываем, называют еще кредитным кризисом. А слово «кредит» произошло от латинского
credo, что означает «я верю».
Эти смысловые тонкости позволяют утверждать, что в позиции экономистов, основанной на простом равновесии, или на противопоставлении оптимизма и пессимизма, имеется существенное упущение. Экономисты лишь отчасти уловили то, что подразумевается под верой и доверием. Они исходят из того, что доверие рационально: люди используют доступную им информацию, чтобы составить прогноз, а затем на его основе принять решение. Конечно же, нередко решения принимаются именно так. Но доверие выходит за пределы рационального. Более того, по-настоящему доверяющий человек зачастую игнорирует или отвергает определенную информацию. Он может даже не воспринять доступную ему информацию рационально. В довершение всего, рациональное восприятие совсем не гарантирует рациональных действий. Чаще всего, чему человек доверяет — то и будет для него «правдой», руководством к действию.
Если доверие понимать именно так, тогда сразу становится понятно, почему его изменение играет столь важную роль в экономических циклах. В хорошие времена люди доверяют. Они принимают решения спонтанно. Они инстинктивно «знают», что впереди их ждет успех. Они отстраняют от себя сомнения. Стоимость активов высока, а будет еще выше. Пока у людей сохраняется такое доверие, импульсивность их решений не будет очевидной. Однако, как только доверие уходит, пелена иллюзии спадает. Неразумие их решений предстает перед ними в своей неприглядной наготе.
Сам термин
доверие (confidence) — подразумевающий поведение, выходящее за рамки рационального подхода к принятию решений — играет важную роль в макроэкономике. Когда доверие людей высоко, они покупают не раздумывая, когда доверие низко — начинают продавать. История экономики изобилует примерами цикличности подобных настроений. Кому не случалось во время пеших походов набрести на заброшенную железнодорожную ветку — свидетельство чьей-то несбывшейся мечты проложить дорогу к богатству и процветанию? Кто не слышал о великом тюльпановом безумии, охватившем Голландию в XVII веке? Кстати, эта страна знаменита своими крепкими бюргерами, увековеченными Рембрандтом, и осторожность (подчас избыточная до карикатурности) считается национальной чертой голландцев. Кто не знает, что даже Исаак Ньютон, отец современной физики и математического анализа, в начале XVIII века потерял целое состояние из-за краха финансовой пирамиды «Компании Южных морей»?
Тут самое время вернуться к Тронхейму. Автор неверно интерпретировал историю своего дальнего родственника, который обзавелся домом ценой в миллион долларов. Он мог бы понять, что стоимость жилья в Тронхейме не только отражает несуразно высокие цены на недвижимость в Скандинавии, но показывает: пузырь возник на рынке недвижимости всего мира. Он повел себя слишком доверчиво.
И это, в свою очередь, возвращает нас к кейнсианской концепции иррационального начала
(Keynes’ passage about animal spirits). Принимая серьезные инвестиционные решения, человек неизбежно принимает многое на веру. Однако стандартная экономическая теория предполагает другое. Она описывает некий упорядоченный процесс принятия рационального решения: люди рассматривают все имеющиеся варианты. Затем они взвешивают последствия каждого из них и выбирают наиболее выгодный для себя вариант. Затем они рассматривают вероятность каждого варианта. Лишь затем они принимают решение.
Но насколько все это реально? Можем ли мы в самом деле точно определить все последствия и вероятности? Или же, напротив, не принимаем ли мы деловые решения — в том числе и в области личных финансов о том, какие активы приобретать и сохранять — основываясь в гораздо большей степени на личном ощущении уверенности в них? Разве этот механизм не походит больше на наши действия при переворачивании блина на сковородке или удара по мячу в гольфе? Многие из принимаемых нами решений — включая и самые важные в нашей жизни — принимаются потому что они «кажутся верными». Джек Уэлч, многолетний генеральный директор
General Electric и один из самых успешных топ-менеджеров в мире, утверждает, что такие решения принимаются «нутром».
Однако на общем макроэкономическом уровне доверие то проявляется, то исчезает. Иногда это оправданно. Иногда — нет. Это не рациональный прогноз. Это первое и важнейшее проявление нашего иррационального начала
(it is the first and most crucial of our animal spirits).
Мультипликатор доверия
Ключевым элементом экономической теории Кейнса является понятие
мультипликатора. Первым его предложил Ричард Кан
(Richard Kahn), как своего рода показатель обратной связи. Кейнс заимствовал это понятие и поставил его в основу своей экономической теории. Спустя год после выхода в свет «Общей теории» Джон Хикс
(John R. Hicks) опубликовал математическую (количественную) интерпретацию
(quantitative interpretation) концепции Кейнса, сделав упор на фиксированный мультипликатор и его взаимосвязь с процентными ставками. Версия Хикса вскоре затмила собой оригинал и стала общепринятым воплощением теории Кейнса. Кейнс был многословен, несвязен, непоследователен, малопонятен, но при этом занимателен и провокационен; Хикс же, напротив, четок, лаконичен, последователен и безупречно логичен. Хикс не так знаменит, как Кейнс, нередко его считают просто интерпретатором гениальных идей Кейнса. Но в истории науки «кейнсианскую революцию» можно с не меньшими основаниями считать «хиксовской».
Однако мы считаем, что интерпретация Хиксом идей Кейнса слишком ограничена. Вместо простого мультипликатора, на котором строил свою модель Хикс, следует обратить внимание на родственное понятие, которое мы назовем
мультипликатором доверия (confidence multiplier).
Мультипликатор Кейнса, преподаваемый на протяжении нескольких поколений миллионам студентов, выглядит следующим образом. Любое государственное стимулирование (например, программа увеличения бюджетных расходов) дает людям деньги, которые люди тратят. Изначальное государственное стимулирование — это первый круг. Каждый доллар, потраченный государством, в конечном итоге становится доходом людей, часть которого они потратят. Эта часть называется
«предельной склонностью к потреблению»
(marginal propensity to consume, МРС). Таким образом, изначальное увеличение расходов приводит ко второму кругу расходов, теперь уже со стороны населения, а не государства. Эти же расходы, в свою очередь, оборачиваются доходом для другой группы населения. Эта группа тоже тратит часть полученного дохода (третий круг расходов, МРС в квадрате). Но это еще не конец. Расходы продолжаются круг за кругом, и, таким образом, общий итог изначального государственного расхода в один доллар можно описать формулой
$1 + $МРС + $МРС2 + $МРС3 + $МРС4…
Итоговая сумма не является бесконечной величиной, ее значение равно 1/(1 — МРС) —
это и есть мультипликатор Кейнса. Данная сумма может значительно превышать размер изначального государственного стимулирования. Допустим, если МРС равно 0,5, мультипликатор Кейнса равен 2. Если МРС составляет 0,8, мультипликатор увеличится до 5.
Когда в 1936 г. Кейнс обосновал эту идею в своей книге, она многим пришлась по душе, и в 1937 г. ее подхватил Хикс. В то время посчитали, что она объясняет загадку Великой Депрессии. Депрессия ставила многих в тупик, потому что люди не видели сколь либо вразумительных причин такому значительному событию. Теория мультипликатора объяснила, что даже небольшое снижение расходов чревато крупными последствиями. Если произошло небольшое, но достаточное падение потребительских расходов из-за того, что люди опасаются биржевого краха, подобного событиям 1929 г., это по существу играет роль
отрицательного государственного стимула. Каждый доллар сокращенного потребления порождает очередной круг снижения расходов, затем еще один, и еще один, что приводит к значительно большему снижению экономической активности, чем можно было ожидать от первоначального шока. Депрессия может проявляться в течение нескольких лет, а многочисленные круги «отрицательных расходов» будут все сильнее тянуть экономику вниз. Эта теория получила широкое признание — хотя и не сразу стала применяться на практике — поскольку очень напоминала только что происходившие с экономикой события во время усиления Депрессии с 1929 по 1933 г.
Кейнсианская теория мультипликаторов завоевала популярность и среди эконометристов, поскольку хорошо поддавалась математическому моделированию и численной оценке. Почти одновременно с выходом «Общей теории» Кейнса и ее интерпретации Хиксом, стала доступна официальная статистика по национальному потреблению и доходам, что позволило провести эконометрический анализ. Первые оценки данных по национальному потреблению были опубликованы Институтом Брукингса
(Brookings Institution) в 1934 г. В начале 1940-х Милтон Гилберт
(Milton Gilbert) разработал «Счет национального дохода и продукта США», придав ему структуру, совместимую с теорией Кейнса-Хикса.
По сей день правительство США, как и правительства других ведущих стран, определяет данные по национальному доходу и потреблению в соответствии с требованиями этой теории. Удивительно, но, несмотря на огромный объем экономической литературы, ни одна макроэкономическая модель после этого не пользовалась таким авторитетом, как модель Хикса, оказывая влияние на методику сбора общенациональных данных. В некотором смысле эти данные подкрепляют теорию, на основе которой ведется математическое моделирование — поскольку данные, которыми мы сегодня располагаем, получены именно на основании этой теории.
Появление этих баз данных позволило разработать широкомасштабные имитационные модели для экономик многих стран мира. Начало такому моделированию положил Ян Тинберген
(Jan Tinbergen), разработавший эконометрическую модель голландской экономики в 1936 г., а также в 1938 г. модель экономики США, включавшую 48 уравнений. В 1950 г. Лоуренс Кляйн
(Lawrence Klein) разработал другую модель американской экономики, которая выросла за последующие десятилетия в гигантский «Проект Линк»
(Project Link), собравший воедино эконометрические модели всех крупных стран мира, состоящие из многих тысяч уравнений. Иррациональному началу подобные модели уделяют минимальное внимание, и сам Кейнс относился к ним скептически.
Однако и в подобных моделях можно найти место для категории доверия. Обычно мы применяем понятие
«мультипликатор» только к величинам, имеющим числовое выражение, и потому легко измеряемым. Но данное понятие можно применить и к величинам, которые нельзя легко измерить. Поэтому существуют не только мультипликаторы потребления, инвестиций и государственных расходов, отражающие соответственно изменение на один доллар дохода, инвестиций или государственных расходов. Есть еще и
«мультипликатор доверия». Он отражает изменения в доходе как следствие изменения доверия — каким бы образом оно не измерялось или определялось.
Мы также можем принимать мультипликатор доверия за мультипликатор потребления, как следствие наличия нескольких кругов расходов. Обратные связи в этом случае будут интереснее, чем в приведенном ранее простом примере кругов потребительских расходов. Изменения в доверии приведут к изменениям в доходах на следующем круге, а каждое из этих изменений будет в свою очередь влиять на доход и доверие на всех последующих кругах.
Доверие давно научились определять социологическими опросами. Самый известный из них — Мичиганский индекс потребительских настроений
(Michigan Consumer Sentiment Index), но есть и другие. Некоторые статистики на основе этих данных разработали модели, позволяющие выявить зависимость между доверием и валовым внутренним продуктом (ВВП). Не подлежит сомнению, что измеренное таким образом доверие — это прогнозный показатель будущих расходов. Проведенные в нескольких странах тесты причинности Грейнджера (каузальные тесты) показывают, что текущий уровень доверия действительно влияет на будущий ВВП, и этот результат похоже подтверждает наличие зависимости, свойственной мультипликатору доверия. Другие статистики проводили схожие исследования с использованием кредитных спредов — разницы между процентными ставками по рискованным и надежным кредитам, — определяя их как меру доверия и проверяя, соотносятся ли они с ВВП и помогают ли они его спрогнозировать. Но мы полагаем, что ценность таких тестов ограничена. Даже убедительные результаты, полученные в ходе подобного исследования, не обязательно означают, что в них проявляется иррациональное начало
(that does not necessarily imply that animal spirits are playing a role). Дело в том, что тесты доверия могут не измерить иррациональное начало. Вместо этого они могут отразить лишь ожидания потребителей относительно их текущих и будущих доходов.
Конечно, мы вправе ожидать от таких измерений прогнозов будущих расходов и доходов. Измерить воздействие доверия на доход трудно еще и потому, что в разное время сила его влияния на нас бывает разной. Когда экономика переживает спад, взаимосвязь между изменениями доверия и изменениями доходов проявляется для нас значительно сильнее, и бывает даже критичной. В другие времена мы рассматриваем ее как не слишком важную. Именно так охарактеризовал рецессию 1990-1991 гг. в США (иногда называемую «кувейтской рецессией» из-за роста цен на нефть после вторжения Саддама Хусейна в Кувейт) Оливье Бланшар, убежденный, что во всем виноват индекс доверия. Он обнаружил очень большой, ничем иным не объяснимый обвал Мичиганского индекса потребительских настроений непосредственно перед рецессией. Бланшар объясняет этот факт волной пессимизма после вторжения в Кувейт. Тогда за потерей доверия последовало существенное сокращение потребления.
Другие мультипликаторы тоже зависят от уровня доверия, что подтверждается свежим (ноябрь 2008 г.) примером. Недостаток доверия привел к замораживанию рынков кредитования. Кредитные организации не верят, что получат свои деньги назад. В этих обстоятельствах желающие потратить средства не могут получить кредит, а производители не могут получить необходимый оборотный капитал. В итоге значение обычных финансово-бюджетных мультипликаторов, связанных, например, с повышением государственных расходов или уменьшением налогов, будет сокращаться, причем значительно.
Мы рекомендуем государству в условиях теперешней рецессии сосредоточиться на двух задачах. Первая (единственная, если бы мы имели дело с обычной рецессией) — это принимать такие меры в сфере денежной и бюджетной политики, которые в своей совокупности привели бы к восстановлению полной занятости. Но из-за острого кредитного кризиса, порожденного низким уровнем доверия, этих стимулов недостаточно. Более того, чтобы добиться полной занятости в условиях острой кредитной недостаточности, могут потребоваться или беспрецедентно большой рост государственных расходов, или резкое сокращение налогов. Поэтому мы считаем, что у государственной макроэкономической политики должна быть вторая, промежуточная цель — довести объемы кредитования до уровня, присущего ситуации полной занятости.
Изучить воздействие сформировавшейся психологии людей и социальных групп на их экономическое поведение и экономическую деятельность вы можете с помощью курса «Поведенческая экономика. Психология в экономике и финансах», при обучении по индивидуальной программе. В зависимости от того, какой объем знаний вы хотите получить (и какое количество курсов изучить), вы можете выбрать полугодичное или годичное обучение по этой программе.
