Автор:
Ирина Oлeговна Tюpинa, кандидат социологических наук, ведущий научный сотрудник Института социологии Российской академии наук.
В реальной повседневной жизни группы так же, как и отдельные люди, могут поддерживать друг с другом хорошие отношения и сотрудничать, могут испытывать взаимную враждебность и конфликтовать, но могут и вообще никак не взаимодействовать, сосуществуя порознь. Правда, последний вариант возможен лишь в том случае, когда их интересы никак не пересекаются или когда группы не подозревают о существовании друг друга. Во всех других обстоятельствах группы либо сотрудничают, либо враждуют.
Интерес к межгрупповым взаимодействиям в значительной мере обусловлен именно проблемой межгрупповой враждебности и конфронтации. Ключом к пониманию проблем межгрупповых взаимодействий является
анализ сил социального давления, предопределяющих эти отношения.
Исследователи, изучающие сферу межгрупповых взаимодействий, указывают на различные причины межгрупповой напряженности. Одни полагали, что корни проблемы уходят в
природу человека. Другие авторы считали, что все дело в той
социальной или экономической ситуации, в которой оказываются взаимодействующие группы.
Имеет смысл поближе познакомиться с каждой из точек зрения.
1. Этноцентризм
Одна из фундаментальных причин непонимания и конфликтов. Была установлена еще в начале XX века социологом
Уильямом Самнером. Он обнаружил, что всем им свойственно одинаковое восприятие себя в окружающем мире как
центра мироздания. Каждая группа считает свои социальные ценности, представления, традиции, верования и т. д.
единственно правильными, и следовательно, полагает себя как некий
эталон, которому должны следовать все остальные группы. Поэтому восприятие образа жизни, ценностей, представлений, даже внешнего облика других этнических групп происходит с позиции
сравнения «их» с «нами». Поскольку другие отличаются, поскольку «они» не такие, как «мы», значит они «неправильные», плохие. Ведь правильные и хорошие — это «мы». Таким образом, степень их «неправильности» определяется тем, насколько «они» не похожи на «нас».
Эту установку этнических групп в отношении себя самих и всех остальных Самнер определил как
этноцентризм. Сегодня это понятие широко используется в различных социальных науках.
Самнер вполне обоснованно утверждает, что каждая группа взращивает в себе гордость и тщеславие, хвастает своим
превосходством, утверждая о своем божественном происхождении (об этом повествует мифология любого народа) и с презрением или со страхом смотрит на всех остальных.
Гюстав Лебон объясняет возникновение чувства собственного величия и всемогущества у толпы ее
многочисленностью и
иллюзиями.
В психологии имеются другие объяснения национальной гордыни и этнического высокомерия. В частности,
Альфред Адлер и
Вильгельм Райх полагают, что самовозвеличивание вкупе с уничижительным отношением к другим является бессознательной компенсацией чувства зависти, обиды, беспомощности, униженности, словом, ощущение собственной
неполноценности. В качестве примера Райх приводит фашистское движение в Германии в 30-х гг. XX в., провозгласившего превосходство немецкой нации над всеми остальными: фашизм утвердился в Германии после ее унизительного поражения в Первой мировой войне.
2. Группоцентризм
Группы воспринимают друг друга с позиции «Мы» и «Они». При этом понятно, что «Мы» — это кладезь добродетели, в то время как «Они» — скопище пороков. Обостренное «мы-чувство», подстегивающее самовосхваление, и тесная групповая сплоченность свойственны не всем группам и не всегда, а лишь в каких-то
чрезвычайных ситуациях.
Тем не менее, иногда даже при очень большом желании, сравнивая себя с другими, члены группы не могут найти очевидных признаков своего превосходства. Тогда в ход идут
умозрительные, совершенно
неверифицируемые самокатегоризации с использованием
словесной конструкции «зато». Например, «зато мы щедрые, гостеприимные, отзывчивые, душевные» и т. д. При этом
собственные недостатки и пороки очень просто оборачиваются достоинствами: безалаберность и недисциплинированность — душевной широтой и щедростью, лень и необязательность — нестяжательством и непосредственностью, равнодушие и безразличие — смиренностью, подобострастность, угодничество, рабская покорность — терпеливостью, жадность и зависть — чувством справедливости и т. п. В целом же группоцентризм и этноцентризм характеризуются
благосклонным восприятием своей группы и негативным — всех других. В данном случае группы, как правило, прибегают к крайним атрибуциям.
Томас Петтигрю отмечает, что собственные добрые дела члены группы объясняют своей изначальной природной
склонностью к добродетели. А хорошие поступки других (то есть «Их») объясняются простой
случайностью. И наоборот, если «Мы» сами и делаем что-то дурное, то лишь случайно, а вот «Они» совершают дурное в силу своей природной испорченности.
Подобная асимметрия в восприятии и оценке себя и других, скорее всего, необходима и группам, и индивидам для повышения самооценки. Но это лишь одна из причин. Другая — в асимметричной когнитивной категоризации «Мы» и «Они».
3. Категориальная асимметрия
Обнаружена
Амосом Тверски. Суть эффекта асимметрии состоит в том, что сравнивая два объекта, люди могут совершенно искренне полагать, что один объект
похож на другой (например объект А похож на объект Б) в то время как
обратного сходства не наблюдается (то есть объект Б не похож на объект А). Так, скажем, люди могут утверждать, что, допустим, Новосибирск похож на Москву, а вот Москва на Новосибирск — нет. Другой пример: американцы склонны считать, что другие похожи на них гораздо больше, чем они сами — на других.
Аналогичная тенденция восприятия присуща и россиянам, побывавшим в тех же США. Они с удовлетворением сообщают, что «американцы похожи на нас». И никому не приходит в голову заявить, что «мы похожи на американцев». Как такое возможно? Почему возникает эта странная асимметрия?
Одну из причин асимметрии называет сам Тверски. Она заключается в
неодинаковой «когнитивной наполненности» сравниваемых объектов, то есть «Они» и «Мы». Для каждого члена группы «Мы» — это важная, богатая ассоциациями категория, знакомая в деталях и в частностях, в которую он включает и себя и которую он принимает за эталон, или стандарт для сравнения. В то же время «Они» — это абстрактная, очень бедная по содержанию категория, в которой может улавливаться некоторое отдаленное сходство с «Мы». Поэтому сравнения осуществляются
асимметрично — «Они» похожи на «Нас», но не наоборот. Причем «Они» могут быть настолько когнитивно бедными, что все члены группы будут выглядеть «на одно лицо». Так многим европейцам все азиаты кажутся индивидуально неразличимыми. Но точно так же и европейцы на взгляд азиата абсолютно одинаковы. Другой пример: многие люди еще могут допустить, что собаки в чем-то похожи на людей, но очень немногие согласятся с тем, что люди похожи на собак.
4. Асимметрия могущества и статусов
Все группы, в том числе и этнические, отличаются друг от друга мерой могущества, влиятельности, статусом. Различия в могуществе, влиятельности и статусе очень часто приводят к
усилению группоцентризма. Причем это характерно как для групп с относительно низким, так и с высоким статусом. Понятно, что в этом случае низкостатусные группы воспринимают привилегированное положение своих противников как
несправедливое, незаслуженное, незаконное, да и вообще
временное. Излишне говорить, что с позиции высокостатусной группы все выглядит прямо
противоположным образом. Тем не менее, как одна, так и другая группа в сложившейся ситуации активно занимается самовозвеличиванием, самовосхвалением и выказывает крайний негативизм в отношении противной стороны.
Так, например, пытаясь понять, почему корейские торговцы в Лос-Анджелесе сталкиваются с враждебным отношением в районах, населенных черными, и с доброжелательным — в районах, где проживают латиноамериканцы,
Люси Чен и
Иэн Эспириту обнаружили, что все дело в различном восприятии корейцев черными и латиноамериканцами. Черные, будучи американцами по происхождению, воспринимают корейцев как
чужаков и относятся к ним в соответствии с этноцентрическим стереотипом как к чужой группе «Они». Корейцы воспринимаются ими как эмигранты, получившие определенные преимущества, разумеется, незаслуженные. В то же время латиноамериканцы, сами являясь эмигрантами из Мексики и Южной Америки, воспринимают и определяют корейцев как
членов своей группы, как таких же, как они сами, эмигрантов, то есть как «Мы». Поэтому корейские торговцы и предприниматели рассматриваются ими не как чужаки, а как ролевые модели, то есть как образцы для подражания.
5. Внутригрупповой фаворитизм и межгрупповая дискриминация
Если
Уильям Самнер обнаружил пристрастное восприятие своей и чужих групп в результате наблюдения за этническими общностями, то британский социальный психолог
Руперт Браун, проводя исследования на авиастроительных заводах, убедился в том, что рабочие бригады предпочитали даже потерять в собственном заработке, лишь бы только зарплата в других бригадах была ниже, чем в их собственной. Другими словами, производственные группы
сравнивали себя и стремились к тому, чтобы хоть в чем-то, но желательно в существенном (например, в зарплате)
«их» превосходить. При этом они
не сравнивали себя с группами другого уровня, скажем, с администрацией, чья зарплата была очевидно больше. Но членов производственных бригад этот аспект мало интересовал, поскольку административные работники — не их уровень сравнения. Точно так же, если предположить, что, допустим, одна студенческая группа стала бы вдруг получать большую, чем остальные группы, стипендию, то это вызвало бы гнев и возмущение в «обделенных» группах. Но студентам не приходит в голову протестовать, например, против того, что их стипендия ниже, чем заработная плата преподавателей, хотя и студенты, и преподаватели заняты в одном и том же учебном процессе.
Объяснение причин межгрупповой дифференциации предлагалось на основе анализа когнитивных процессов межгруппового восприятия. С этой точкой зрения мы уже знакомились, когда обсуждали категориальную асимметрию восприятия «Мы» и «Они». Очевидно, что это объяснение неполное. Существенным здесь остается вопрос:
почему именно «свои», а не «чужие» выглядят лучше в межгрупповом восприятии? Вот на него-то и пытается дать ответ теория социальной идентичности.
6. Теория социальной идентичности
Люди предпочитают иметь
завышенную, а не заниженную самооценку. Принадлежность к группе, будучи частью нашего самосознания, может повышать, а может и понижать нашу самооценку. Понятно, что вхождение в «хорошую» группу и идентификация с ней обеспечивают человеку позитивное представление о себе. И наоборот, идентификация с «плохой» группой способна сделать человека «плохим» в его собственных глазах.
Но знание о том, «что такое хорошо и что такое плохо», согласно теории социального сравнения
Лиона Фестингера, мы получаем в процессе
социального сравнения. Мы сравниваем не только себя с другими, но и свою группу с чужой. Например, свою семью мы сравниваем с другими семьями, свою нацию с другими нациями. Если наша группа лучше или, по крайней мере, не хуже других, то это дает повод каждому ее члену гордиться не только группой, но и самим собой. Но что самое приятное, сам индивид может не прилагать никаких усилий к успеху или процветанию, славе «своей» группы. Здесь можно вспомнить описанную
Робертом Чалдини тактику саморепрезентации, которую он назвал
«стремлением греться в отраженной славе». О такой тактике было известно еще со времен Древнего Рима. Именно там люмпены, отбросы римского общества с гордостью заявляли о себе: «Зато я римлянин».С тех пор мало что изменилось. Принадлежность к национальной группе — сама благодатная отдушина для компенсаторного самоуважения.
Теория социальной идентичности полагает, что люди добиваются этого посредством
межгрупповой дискриминации. Мы сами творим свой социальный мир, поэтому в нашем распоряжении весь арсенал психологических средств, позволяющий возвысить свою группу или принизить чужую. Последнее сделать проще всего и таким образом можно легко поднять собственную самооценку. Отметим, что и в межличностных отношениях очень многие люди именно так и поступают: сравнивают себя либо с теми, кто заведомо находится в проигрышном положении, либо попросту придумывают для тех, с кем себя сравнивают, не существующие у них недостатки. Чем большее значение имеет для членов группы их групповая принадлежность, тем сильнее они будут проявлять межгрупповую пристрастность.
Социальные роли, правила и социальная идентификация изучаются в курсе «Социология». Желающим расширить свои познания в этой и смежных областях рекомендуем обучение по индивидуальной программе, с возможностью составления своего учебного плана из всего каталога наших курсов.
